В свои почти 80 лет Нина Александровна Терешко управляется и с лопатой, и с ножовкой

В который раз за журналистскую практику пожалел, что не было с собой диктофона. Кажется, ничего чрезвычайно интересного женщина и не рассказала, но поразила то, как она говорила, с каким акцентом, какие у нее богатые языковые средства. Такое не часто услышишь. Рассказ собеседника — о типичной судьбе женщины, родившейся в годы войны.

Приглашение к разговору

За окном осенний холод, а в доме Нины Александровны тепло. Хвалится хозяйка, которая заранее позаботилась о запасе топлива: по ее заказу привезли на подворье «КамАЗ» готовых дров, доставили машину брикета. Можно не жалеть, до весны хватит. Пенсионерка сидит на диване, а рядом греется черный, как смоль, котенок.

А хотите, потешку покажу? — загораются у женщины глаза. — Цирк да и хватит!
Берет на руки котенка, смотрит ему в глаза и просит-приказывает:

— Васька, пожалей бабушку!
И черный пострел протягивает к лицу хозяйке лапки, припрятав ноготки, трогает ее за бороду, щеки.

Муж умер восемь лет назад, одна я в доме осталась. Дети только на выходные приезжают – начинает разговор Нина Терешко. — За день я и наработаюсь, и с Васькой наговорюсь…

С интересом слушаю и записываю ее воспоминания, время от времени направляя разговор в нужное мне русло.

О военном лихолетье

Родилась я в начале 1942 года в деревне Слободской Чашин. Отец, Александр Демьянович Дубовик, хоть и имел всего четыре класса образования, но считался человеком грамотным, работал главным бухгалтером в одном из учреждений в Узде. Началась война, ушел на фронт. Принимал участие в освобождении нашей столицы. Одним из первых в составе красноармейцев зашел в июле 1944 года в Минск. Сам маленький ростом … показывал после себя на фотографии, да жаль, что то фото не сохранилось. Вспоминал, как гнали по улицам пленных немцев, босых, оборванных… но многие из наших бойцов выглядели не лучше.

Только на их лицах-улыбки: почти победа уже! Правда, до окончания войны оставался еще почти год. Участвовал отец в освобождении Польши, летом 1945 года боролся с бывшими фашистскими прислужниками на территории Украины, которые прятались в лесах.

Домой вернулся с орденами, медалями.

Многие знакомые не верят, когда я рассказываю, что помню, как фашисты летели на самолетах бомбить Свинку, другие близлежащие деревни (в начале мая 1944 года немецкий самолет сбросил бомбы над Песочным, затем кружил со своим смертоносным грузом над Сутками, Паледями. – Аут.). Мне два года с хвостиком было, а помню! Возможно, еще и потому, что взрослые об этом много в то время и позже говорили. Даже сейчас иногда гул от той железной птицы словно слышу.

А еще печальным упоминанием о войне остается трагедия деревни Островок. Вместе с другими обитателями сгорели в огне брат отца, две мои сестрички, которым было тринадцать и четырнадцать лет…

О трудовых буднях

Всего семь классов я отучилась. Память хорошую имела: один раз прочитала – и запомнила. Даже сейчас эта способность сохранилась… внук с трудом стишок заучивает, а я, рядом сидя, прочитаю или прослушаю и могу рассказать. Однако в те трудные годы старшие члены семьи решили, что хватит для меня и такой науки. Тем более что до восьмилетней или средней школы далеко ходить надо было. Стала разносить почту по ближайшим деревням. За день так набегаюсь, что ног не чувствую. Но довольная — такое ответственное дело мне поручили!

Потом вышла замуж за зоотехника Александра Терешко. Стали строить дом в Войкове. Потихоньку-потихоньку — и слепили! Правда, лет девять после ссуды на покупку леса выплачивали. Муж во время жатвы кроме выполнения своих непосредственных обязанностей на конной жатке злак жал. А я ходила в полеводческую бригаду. Рвали лен; тюки с сеном, соломой вручную на машины грузили. Позже шесть лет отработала в совхозной столовой. Радовалась, когда механизаторы, водители хвалили: вкусно приготовила!

А завершилась моя трудовая карьера в «Городке» на зерноскладе. Вместе с Зиной Козленок, Зиной Терешко, другими женщинами перелопачивали-пересушивали тонны зерен. Чистили его, протравливали, чтобы до весеннего сева хорошо сохранилось.

Трудно найти ту работу в деревне, которую не пришлось выполнять. Даже на ферме работала. Не в штате, а временно. Нас по очереди направляли коров доить, так как не хватало доярок. Да не на день-два, а на месяц. Потом через определенное время снова очередь подходила. И на прополку, уборку овощей отправляли. По 240 гектаров капусты совхоз высаживал, многогекторные площади под помидоры отводились. Глянешь-поле красное от урожая. Подумаешь: это же сколько центнеров их перебрать-перенести придется! Но никто не жаловался, не отказывался от таких работ. Больше ответственности у людей было.
О жизни на пенсии

При доме участок в 18 соток, баня, надворные постройки, сад хороший. Все требует работы. Дети говорят: хватит, наработалась за свой век, отдохни немного. А я же не могу без работы. Встаю рано и во двор. Под лопату посажу мешочек картофеля, грядку огурцов, лука, свеколки, всего понемногу.

Надо топать, ведь если ляжешь, то и будешь колодой лежать. Никому чужому свои огородные дела не доверяю. Картошку же и в магазине можно купить или дочь из Минска привезла бы. Как только появятся жуки колорадские, еще рябенькими их соберу, через день-другой еще раз пробегусь и сберегу урожай.

Дочь на выходные приедет, экспериментирует: то абрикосы надумает посадить, то голубику выращивает (некогда в Чашине болото к деревне подступало, то много таких ягод было). А я делаю то, к чему с младенчества приучили.

Помогает мне социальный работник Валя Пармон. И в магазин сбегает, и в амбулаторию за лекарствами. Дрова поможет порезать, сложить, теплицу досмотреть, сад обрезать. А сад хороший: и яблони, и груши.

— Встаю рано. Можно было бы и еще поспать, но ведь надо курок покормить. Яиц сама почти не ем, разве в какой салат заправлю. А соберется за неделю десяток-другой, детям, внукам хоть такая подмога будет.

Потом то одно, то другое… за день так «натупаешься», что ног не чувствуешь. Приготовлю что поесть да спать в часов девять ложусь. А в полночь уже не спится. В часа два встану, чаю попью, с котом поговорю. Не дождусь утра, чтобы снова во двор-хворост от обрезки сада упорядочить, какой клочок земли перекопать.

Не уговаривайте, фотографироваться не буду. Еще лет десять назад согласилась бы, а сейчас не так красиво, как хотелось бы, выгляжу. Во, Если хотите, выберите что-нибудь из альбома.

Текст: Виктор Соболевский