Жительница Узды Александра Ивановна Никанович, которой исполнилось уже 89, рассказывает о гибели в годы войны своей матери и шурина.

Официально местом жительства семьи Третьяк считалась деревня Присынок, но фактически они жили в поселке, который сейчас называется Звезда. Незавидной была та предвоенная жизнь. На плечи хозяина Ивана Ивановича и его жены Антонины Станиславовны легли заботы по воспитанию шестерых детей. В начале двадцатых годов прошлого века родился Сергей, затем через три-пять лет – Надя, Миша, Коля, Александра, за два года до начала войны — Володя.

В непростом вихре революционных преобразований (гражданская война, становление советской власти, коллективизация, новая экономическая политика, соседство с западными областями Беларуси, отошедшими под Польшу) пришлось жить и работать. Ситуация осложнялась тем, что Иван Третьяк был инвалидом, не мог выполнять тяжелую физическую работу. Единственное дело, которым с охотой занимался и которое приносило кое-какую прибыль, — ремонтировал и шил обувь.

Заботы по поддержанию порядка в доме, на лоскуте земли взяла на себя жена, позже стал первым помощником старший сын. Дочь Надя получила профессию бухгалтера и перед войной работала по специальности в Пуховичском районе, там и замуж вышла за военнослужащего Ивана Лебедько.

В мае 1941 года Александра окончила четыре класса школы. Запомнила, как приносила завтрак-подкрепление старшим братьям, которые косили в луге, а еще частое бедствие родителей насчет того, что их хутор в Звезде (стояло там шесть домов) власти решили снести, а жильцов переселить в Присынок. Но ведь просто ли разобрать дом и устроиться на новом месте без крепких мужских рук? Как могли, сдерживали это переселение. А тут очередное неприятное происшествие. Сдали в колхоз корову, получили кое-какие деньги, а распорядиться ими не успели – их украли. Подозревали злоумышленника, даже на допрос его водили, но деньги так и не вернули.

Началась война. Не попав по мобилизации на фронт, Сергей Третьяк через месяц-другой присоединился к партизанскому движению. Надежда, которая была беременна, через несколько дней после нападения фашистов пешком добралась до родительского дома. Мать пожурила немного, что та поспешила с таким переходом, ничего с собой, даже с одежды, не захватила, может, чуть позже можно было бы какую-то подводу организовать и привезти кое-что из домашнего клада. А в конце концов согласилась: хорошо, что и так все закончилось, в те тревожные дни суеты и военной неразберихи первых недель лихолетья могло произойти и что-то неожиданное, более трагичное. Тем более что некоторое время не было ясности с судьбой мужа Нади. А потом выяснилось, что его часть попала в окружение. Иван Лебедько избежал печальной судьбы многих однополчан (кого убили, кого захватили в плен). Ему удалось, скрываясь днями в лесу и избегая людных дорог, добраться до дома свекра.

Трудно было привыкать к условиям оккупационного режима. Поджидала опасность, потому что и Звезда, и Присынок располагались всего в нескольких километрах от райцентра, где находилась комендатура фашистов, стоявших населенные пункты рядом с дорогой, по которой захватчики и их местные помощники часто перемещались, чувствовали себя спокойнее, чем за десяток-другой километров от местечка. Заезжали и в деревни, чтобы поживиться продуктами питания, одеждой.

Беда случилась в начале осени 1941 года. Вор, который перед войной украл у Третьяков деньги, затаил на них злобу за то, что таскали его по допросам. Есть все основания полагать, что он донес оккупационным властям о семье, в которой один сын в партизанах, второй-бывший военный и неизвестно чем сейчас здесь занимается, наверное, тем же партизанам помогает.

В тот день, словно предчувствуя трагедию, многих из семьи не было дома. Сергей еще раньше предлагал перебраться из опасного места проживания в более спокойную партизанскую зону – там, за Неманом, в деревнях, окруженных лесами, немцы и полицейские появлялись редко. Вот и послали туда Колю, а с ним и корову, свинью, чтобы не с пустыми руками прийти к незнакомым людям.

Фашисты появились в Звезде неожиданно. В это время Иван латал крышу надворной постройки. Его и заметили еще на подходе к усадьбе, пустили несколько автоматных очередей. Мужчина скатился вниз, стал задворками убегать в сторону болота, где стояли редкие кусты, деревья. Но вражеская пуля догнала…

Услышав стрельбу, оставшиеся дома, стали разбегаться, прятаться. Надя нашла укрытие среди непорезанных и непоколотых бревен. Александра, Миша и маленький Вова забежали во двор соседей. В доме оставалась одна Антонина. Когда фашисты и полицейские вернулись во двор, женщина выбежала из дома, но ее под дулами автоматов заставили вернуться в дом. Закрыли с улицы дверь, хлынули на деревянные стены бензин, и огонь-преступник стал быстро распространяться по сухой древесине…

Надпись на скромном памятнике на кладбище в деревне Присынок сообщает, что здесь захоронены уничтоженные фашистами 22 сентября 1941 года Антонина Станиславовна Третьяк, 1898 года рождения, и Иван Матвеевич Лебедько, 1916-го.

Остальная семья Третьяков после трагедии на определенное время нашла приют у чужих людей в Присынке. Потом потихоньку перебралась в деревню Явищи. Здесь по предложению сельчан им выделили пустующий дом, который ранее принадлежал уничтоженной фашистами партизанской семье. Единственный представитель этой семьи Вася, оставшийся в живых, жил отдельно, часто заходил к новым обитателям — их объединила общая беда.

Здесь было спокойнее, чем в Звезде, но изредка и сюда наведывались фашисты. Местная сельская «разведка» заранее предупреждала о приближении незваных гостей, и люди успевали спрятаться в лесу. Было, что и в течение нескольких дней приходилось пересиживать в шалашах да землянках. Парни и девушки, подростки, как никогда раньше, становились внимательными, осторожными, готовыми к любой непредвиденной ситуации. Коля и Миша Третьяк пасли, кормили корову, коня, птицу, и Саша раньше своих сверстников в мирное время повзрослела, безупречно выполняла многую домашнюю работу. И только маленький Вова иногда забывал об опасности военного времени, беззаботно играл. А Иван Иванович по-прежнему заботился, чтобы семья имела что на стол поставить, во что одеться. Шил, ремонтировал обувь членам своей семьи, соседям, а потом и для лесных Мстителей.

В последнюю военную зиму немцы запрыгнули в Явищи на лыжах. Всех жителей, малых и старых, бывших в то время в населенном пункте, выгоняли на улицу, стреляя над головами людей. Полицейских, переводчика среди оккупантов не было, никто не мог объяснить, для чего это делается — или очередную партию невольников для работы в Германии готовят, или решили уничтожить партизанскую деревню.

Я хотела скрыться, выбежала из дома, шмыгнула за туалет, — вспоминает Александра Ивановна. — Но один из лыжников заметил мой маневр, под дулом автомата заставил присоединиться к остальным сельчанам. Наверное, будут стрелять, мелькнула мысль. Как бы изловчиться и после первых выстрелов упасть вместе с подстреленными, притвориться убитой. Может, и удастся уцелеть…

Но до самых страшных прогнозов не дошло. Оккупанты забрали поросят, кур, другие продукты питания и так же неожиданно исчезли, как и появились.

Так и дождались освобождения. Возвращаться в Звезду не стали, дом же сожгли. Приостановились в Узде. Власти выделили семье Третьяков пустующий дом на улице Ленинской, там до уничтожения в первый год войны жила еврейская семья. Иван Иванович стал ремонтировать обувь, хотя заказов и немного было. Николай пошел в армию, попал в Бурятию, там женился. Сергей оказался в Москве, тоже завел семью. Михаил стал работать кладовщиком при столовой в райцентре.

Александра со своим четырехклассным довоенным образованием некоторое время посещала курсы медсестер (были такие в нашем райцентре), а потом приняла предложение в 15 лет приступить к работе нянечкой в детском саду, который располагался рядом с ее нынешним домом на улице Белевича. В группе было до 30 и более младенцев, которых родители приносили в дошкольное учреждение в трехмесячном возрасте. По сути, сама еще ребенок, научилась, пока родители на работе, малышей пеленать, кормить из соски, развлекать в большом манеже. Детскому саду отдала Александра Ивановна сорок пять лет.

Виктор СОБОЛЕВСКИЙ, Сергей ШАРАЙ (фото)