О беде на атомной электростанции жители деревни Киров узнали на второй день, когда через их населенный пункт с утра до вечера шли машины скорой помощи, пожарные подразделения, военнослужащие.

Семья Музыченко жила в деревне Киров Наровлянского района. Это был большой населенный пункт, Центр совхоза «Кировский”—центральная улица растянулась более чем на три километра, ежедневно горожане имели возможность ездить по нужде на автобусе «Мозырь-Киров-Киев». В 1975 году сыграли молодые люди свадьбу, построили дом, обзавелись хозяйством. Николай работал сначала на молоковозе, затем – водителем автобуса в лесничестве, его жена Люба – продавцом. Подрастал сын Сережа.

О беде, случившейся в Чернобыле, узнали сразу же, как с утра через их деревню в сторону АЭС пошли машины с военными, спасателями, медиками. А потом и в Кирове появились пожарные машины, из которых водой стали поливать улицы, общественные здания, жилые дома.

Сначала в течение нескольких дней, недель не было точной информации, что конкретно произошло, какие могут быть результаты для населения, как быть. Потом военные стали проводить собрания. Да многие люди не принимали всерьез их скупые сведения. Да, произошел пожар, его тушат, но где та радиация – ее же не видно. Жили, как и раньше. Садили картошку, пользовались тем, что росло на огородах, в садах, ловили рыбу, ходили в лес за грибами, ягодами. Правда, в магазинах полки были заставлены тушенкой из говядины, другими «чистыми» мясными продуктами. Многие, как и раньше, ездили на машинах в украинские города, где и выбор колбасных изделий был больше, и стоили они дешевле.

Потом объявили, что детям здесь оставаться опасно. Школьников классами вывозили в северные районы Беларуси – в санатории, пионерские лагеря, дома отдыха. И Сережа Музыченко, которому шел девятый год, вынужден был жить вдали от родителей. Побудет месяц в санатории под Минском, неделю-другую дома и снова в дорогу. Детей там учили, но как можно наладить нормальный учебный процесс в таких условиях? А с младшими еще хуже. Родителям в трудовых коллективах объявляли: у кого есть родственники, знакомые в “чистых” районах, любая возможность покинуть загрязненную зону – уезжайте, поможем с транспортом.

А мужчины продолжали работать.

Работники лесной охраны ежедневно выезжали в тридцатикилометровую зону, — рассказывает Николай Алексеевич. — Отслеживали ситуацию с пожарами, тушили загорания. Высаживали деревья и на выгоревших местах, и на месте снесенных деревень. На моем автобусе «КаУЗ» была отметка — допуск на право заезда в загрязненные, запрещенные для других транспортных средств места. Имелись в автобусе и дозиметры. Нам сообщили о допустимой дозе радиации, но немало было случаев, когда люди продолжали работать и после того как дозиметр пропикал. В наиболее опасные места, например деревню Углы, другие населенные пункты и лесные массивы, выезжали вахтами. Там разрешалось находиться, работать не более чем по два-три часа. Но о том, что на каждом шагу, даже в том же Кирове, нас подстерегает опасность, тогда не думали. Только через несколько лет, собрав прежние путевые листы, я смог получить удостоверение ликвидатора.

Через год-второй население деревни, которой накануне трагедии предполагали придать статус поселка городского типа, уменьшилось почти вдвое. Уезжали не только молодые семьи, но и все те, кто нашел себе место в разных уголках Беларуси. Обеспокоенные здоровьем сына, стали искать адреса возможного переезда и Музыченко. В выходные дни Николай, его соседи, знакомые садились на собственные легковушки и направлялись в разные районы в поисках мест, где нашлись бы жилье, работа. Попали однажды и на Узденщину. Здесь их заинтересовало предложение из Хотлян. Рядом с деревней строится крупный животноводческий комплекс, куда приезжают люди даже из-за пределов Беларуси. Создается новый поселок: торговый центр, школа, детский сад, все необходимое для нормальной жизни.

В мае 1990 года четыре семьи из Наровлянского Кирова перебрались в наш район. Операторами свиноводческого комплекса стали работать не только Николай Музыченко, Валерий Мороз, Владимир Драпей, Анатолий Беккер, но и их жены. Сначала переселенцев поселили в здании бывшей школы в Любяче, откуда они ездили на работу на собственных машинах, а через несколько месяцев семьи получили благоустроенные дома в поселке. Быстро стали обживаться полешуки на новом месте: как и на своей малой родине, завели домашний скот, обрабатывали землю…

Николай Музыченко позже перешел работать на хорошо знакомую работу водителем в Лошанское лесничество, а после выхода на пенсию в 2013 году еще три года – на пожарной машине. Жена, Любовь Алексеевна, занимала должность начальника бойни в «Белой Руси», теперь вернулась к профессии продавца. Три года назад переселилась к дочери ее мама Валентина Ивановна, которая и в девяностолетнем возрасте еще может грядки прополоть — еще та же Полесская трудовая закалка. Сын Сергей с семьей живет сейчас в Минске.

Каждый год Музыченко на Радуницу посещают родные места. В Киров можно попасть только через пограничный контроль, предъявив паспорт с указанием на прежнюю здесь прописку. Большая и красивая раньше деревня теперь полупустая…

Виктор СОБОЛЕВСКИЙ, Сергей ШАРАЙ (фото)