О службе в Афганистане вспоминает жительница Узды

Рана афганской войны еще долго не заживет. За 10 лет активной фазы вооруженного конфликта потери со стороны СССР составили более 15 тыс. человек. Когда говорят об Афганистане, чаще всего вспоминают тех героев, которые всегда на виду: летчиков, десантников, пограничников, спецназ, мотострелков. То есть солдат и офицеров, которые сражались, совершали подвиги, описываемые в наградных листах, получали государственные награды. И это заслуженно, но…

Редко кто вспоминает о вольнонаемных медицинских работниках, волею судьбы оказавшихся в этом знойном пекле. Среди стонов раненых, в операционных палатках и малярийных модулях, под обстрелом душманов – среди всей этой другой жизни, которую они никогда не знали и не видели в Москве, Ленинграде, Минске, Бресте, других городах родного Советского Союза.

Фельдшер-лаборант Алла Адамчевская увидела афганскую войну своими глазами в 22 года. За время пребывания в этой чужой стране не произвела ни одного выстрела по врагу, но смогла помочь многим. Афганистан отпечатался на ее судьбе солнечным ожогом, но так и не сломал ее, а подарил семью.

– Расскажите про свою жизнь до службы в Афганистане.

– Родилась я в семье военных. Папа по службе был отправлен в Барановичи. Там семья прожила 7 лет. Затем мы переехали в Германию, а потом вернулись в Беларусь, в Станьково. Там я закончила школу и поступила в медицинское училище, так как в институт не прошла по конкурсу. На работу попала в столичную поликлинику. В те годы медики были военнообязанными. И в 1984 году мне предложили командировку в Афганистан.

– Не испугались отправляться в такую горячую точку? Как отреагировали родители?

– В каждой семье обсуждалась эта тема: как справляются наши солдаты, кто их лечит. Я выросла в семье военных. Поэтому было бы странно, если бы я струсила. Я до сих пор помню слова мамы: «Ты взрослая, у тебя своя голова на плечах. Я конечно против, но делай так, как считаешь нужным». Для меня это была легкая авантюра. Предложили военную службу по специальности, попала в военную часть 47 419. Убедили, что там мы будем временно, что обязательно вернемся обратно. Переживала за мать, боялась, что мой патриотический поступок может сократить годы ее жизни, но отправилась в неизвестность.

– Помните свои первые дни в горячей точке?

– Такие факты из биографии не забыть. После нашего климата жаркий Афганистан казался пеклом. Это уже потом привыкаешь к палящему солнцу. Мне приходилось часто сопровождать тяжелораненых и больных в Кабульский госпиталь. На санитарных машинах с вооруженной охраной передвигались по чужой земле. А в госпитале было еще жарче. Раненых туда доставляли вертолетами с мест всех боев. Мне даже пришлось стоять у операционного стола. Солдаты часто болели. В основном это был брюшной тиф, холера, малярия. Болезни, про которые в СССР мы только в книгах читали.

– Ваше самое жуткое воспоминание об Афганистане?

– Я честно скажу, что все два года были жуткими. Ведь мы видели смерть каждый день. Каждый день кто-то умирал. Помню, когда подходила к концу моя командировка и я собиралась домой, ко мне подошел молодой солдатик из нашей части и попросил передать в Беларусь подарки для мамы и родных. В ночь они собирались в разведку. Парень не успевал собрать посылку, поэтому решили, что по возвращении он напишет адрес и я все передам. А через пару часов пришла информация, что наш отряд попал под обстрел. Когда тела привезли на базу, то среди погибших был этот солдат… Я до сих пор помню, как развивалась копна его волос на ветру. И вместо подарков семья получила груз 200. А сколько их я видела своими глазами, когда их загружали для отправки в Союз! Это было молчаливое последнее прощание с теми, кому ничем уже не поможешь. Не каждый мужчина справлялся с этим, так что же говорить про нас, молодых девушек. Мое сердце сжималось от боли, когда видела молодых искалеченных солдат. Ранения были тяжелыми, страшными, особенно огнестрельные. Место, где выходила пуля, как правило, было разорвано, деформировано. Шок, слезы градом, в горле ком. Медики делали все, что нужно, ради спасения жизни раненого, и он благодарил за эту жизнь грустной улыбкой.

– Есть ли теплые воспоминания о годах службы?

– Были не только страшные моменты того времени, были и обычные – человеческие. Ходили в гости, отмечали дни рождения и праздники. Иногда нас выпускали за пределы военной части. Получив разрешение от начальника дивизии, выходили под расписку. Самое важное, что подарил мне Афганистан, – мужа. Ведь именно там я встретила своего Сашу. Помню, как на вертолете меня доставили в очередную точку. Я спускаюсь по лестнице вниз, а там душман. Так испугалась, что полезла обратно, а вертолетчики кричат, чтобы я спускалась. И только когда я услышала русскую речь, успокоилась. Это был мой Саша. Уже потом я узнала, что наши солдаты переодевались, когда выходили в разведку. После задания мы с медсестрами ждали, когда освободится баня, чтобы помыться. И я опять увидела его. Такого загорелого, черноволосого было сложно не отметить. Красавчик! Завязалось знакомство. 1 апреля мы познакомились, а 15 июня уже поженились. Свадьбой это было сложно назвать, но я была в платье. Даже в голове не укладывается, как удалось его найти. Мы расписались, и он отправился на задание. Служил Саша в спецназе. Ребята выполняли самые сложные боевые задания. Но у меня даже мысли не закрадывалось, что он не вернется. Я знала, что все будет хорошо. Он вернулся в конце августа, а в октябре он провожал меня в Союз. Встретились мы уже спустя 6 месяцев. Он был тяжело ранен, но я узнала не сразу. А когда он написал из Кабульского госпиталя я поняла, что ранение серьезное. Ведь туда направляли тяжелых пациентов.

– Вы смотрите кино про Афган? Насколько близко к правде?

– Первые фильмы, которые сняли про Афган смотрели вместе с мужем. Война – это само по себе страшно. Была, видела. В фильмах много неправды. А вот «9-ю роту» в свое время долго обсуждали, хотя там много режиссерского вымысла. А вообще, лучшие фильмы про Афган – документальные, где идет рассказ от первого лица. Но это понятно только тем, кто это прошел. Очень хочется, чтобы наше подрастающее поколение знало об ужасах войны только из фильмов. Мы с мужем и детям не особо рассказывали о тех годах. Но сын и дочь знали, что мы прошли службу в Афгане. Поэтому современные фильмы больше выдумка, чем реальность. Слушайте ветеранов, говорите с ветеранами.

– «Афганский синдром» вошел в медицинские справочники. Известно, что в СССР возвращались люди с искалеченной психикой.

– У меня тоже была ломка. Совсем перестала спать. Все прислушивалась, не стреляют ли. Все ребята, вернувшись из Афгана, это почувствовали. Мы просто не вписывались в эту новую реальность, часто враждебную, агрессивную. Мужу тоже пришлось нелегко, когда после тяжелого ранения он вернулся домой. Все, кто возвращался в Союз, были другими. Но вместе нам было проще, ведь я понимала, как поддержать мужа, что нужно сказать. Многие не справлялись с этим и начинали пить. И я не осуждаю их.

– А как сложилась ваша жизнь после Афганистана?

– Муж продолжил работу по военной линии. Сначала мы жили в Минске, затем мужа по службе перевели в Воложин, а потом в Узду. Саша работал начальником военкомата, а я 20 лет отдала работе на санстанции. У мужа много наград за годы службы в Афганистане, которые бережно храню. У нас родились прекрасные дочь и сын. После службы и вывода войск из Афганистана мы часто встречались с военными товарищами. Эти встречи стали традиционными. Со многими мы общаемся и теперь. Совсем недавно моего Саши не стало. После смерти мужа они меня очень поддерживали и поддерживают. Помогли пережить эту утрату. Прожили мы с Сашей 37 лет. За это время стали одним целым. И его уход стал для меня огромной трагедией. И только поддержка семьи и его боевых друзей скрасили боль утраты. Я и сейчас продолжаю трудиться в студенческой поликлинике. После 4 часов приема люблю побыть дома в тишине. Свободное время провожу за разгадыванием кроссвордов и вязанием. Вспоминаю, как любили готовить вдвоем с мужем. Сейчас себе готовлю не так охотно. Часто вижусь с детьми и внуками. Живу свою обычную жизнь, ведь после службы в Афганистане совсем иначе ощущаешь ее вкус.